Анатолий Болутенко
42 В
известное тоталитарное время
Всем было жить нелегко,
Кто мог думать и творить,
Познали тяжёлые страдания.
43 За слово
карали лагерем,
Своего не смели говорить,
Были суровые условия,
Чтобы создать что-то новое.
44 Время
было чудовищное и мудрёное,
Так как за любой эксперимент
Сразу был, как злостный враг
И опасный диссидент.
45 А если
кто в литературе
Покажет что-нибудь не так,
Перед ним вставали каменные стены,
От власти терпел множество атак.
46 Поэзия
была запевкой,
Бьёт государство генетику,
Начало постоянно звать её
Грязной буржуазной девкой.
47 С умных,
добрых и преданных,
Способных к творчеству людей,
Делали отвратительных врагов
И диссидентов всех мастей.
48 Если
появилось что-то новое,
Но власти не делало зла,
Она прогресс не замечала,
Как будто ничего не было.
49
Продолжался тоталитарный режим,
Поэтому в каждой отрасли
Был свой, хотя совсем бездарный,
Маленький Сталин во главе.
50 Но
посматривали все из-за каменной стены,
Государство же себя берегло,
Создало мощную цензуру,
Не дало свободы мысли.
51 И,
попросту, тяжело понять
Текущий ход былых событий,
Так как не было в стране роста
Без новых мыслей и идей.
52 К ним
всегда было много претензий,
Чтобы хорошо сохранять тайну,
Создали механизм рецензий,
Чтоб новому не выйти в свет.
53 Чтобы
душить новое, как пороки,
Чтоб сберегать привычное состояние,
Был рецензент – хранитель власти,
Чтоб не пускать новый взгляд.
54 Подобное
случилось с техникой...
И как было жить государству?
Всегда наступает драма,
Если закрыт путь для развития.
55
Государство имело собственный взляд:
Свой
ум косило всегда,
Никак
своевременно не поняло,
Что
не избежать беды.
56 Если уничтожить добрые всходы,
Сразу
видно, что тогда
Ожидают
страшные лишения:
Не
будешь сытым с лебеды.
57 Мне открылось чудо сотворения
На
стыке нескольких наук,
Публиковать
не старался:
Печать
закрыта для нового.
58 Работать стоит и на полку,
Я
разрабатывал строение стекла,
Ни
одну статью упрямо
Никто
нигде не печатал.
59 По строению стекла у меня есть знания,
Так
как стекло – моя профессия.
Но
как образовался лик планеты,
Я
любитель в этом деле.
60 Хотя любитель звучит наивно,
Но
всё же он не дилетант,
Задача
манит невиданно, как чудо,
Решить
её давно пора.
61 Свою модель создания мира
Я
многим уже рассказывал,
Не
ставил целью публиковать,
Сложил
текст в антресоли.
62 Хоть не стремился к быстрой славе,
Но
имел основания так сказать:
«Если
я не нужен государству,
То
ему назначено умереть».
63 Я твёрдо знал, что в журнал
Ничего
нельзя посылать,
Так
как мою многострадальную корреспонденцию
Не
пожелают прочитать.
64 Почти все такие люди:
Желают
стать авторами,
Пускай
мысль будет известной,
Чтоб
не брать её в могилу.
65 Но время сбегало, пришло желание
Описать
в художественном произведении,
Хоть
это нелёгкое задание,
Чтоб
каждый мог прочесть сочинение.
66 Не могу попасть в печать не первый
И
ношу тяжесть на душе.
Теперь
я начал сочинять стихи
И
опишу модель в стихах.
67 Обращаться к рифме я привык
И
могу управлять словом,
Хоть
иногда стих покажет клыки,
Потому
что тяжело отыскать рифму.
68 Наука в стихах – безоглядность,
Но
просто бежит свободный стих,
И
научная достоверность
Здесь
будет несколько грешить.
69 Так как по теме не всегда
Можно
точно подобрать рифму,
Чтобы
сделать перевод поэмы,
Придётся
написать прозой.
70 Хотя научную статью
Могу
написать, чтобы иметь ссылки,
Но
вольный стих даёт условия,
И в
нём сберегу доподлинность.
71 Так как почти не имею трудностей,
Чтобы
что-нибудь зарифмовать,
Поэтому
сочиняю большое произведение,
Чтобы
сказать о неизвестном.